василиса егоровна

Ответ от Надейка[гуру]
Жена капитана Миронова, словоохотливая, неугомонная, пря­модушная и несколько грубоватая, но добрая и почтенная Ва­силиса Егоровна принадлежит к числу старинных людей, как и ее муж с Иваном Игнатьичем. Если разбирать ее поступки с современной точки зрения, или даже с точки зрения Военного Артикула Петра Великого, она окажется виновною в незаконном вмешательстве в служебные дела Ивана Кузьмича и в других проступках. Но у Василисы Егоровны была своя мораль и свое миросозерцание, и она им никогда не изменяла. Она была любящею и преданною, хотя, быть может, и несколько несносною, женой. «Да разве муж и жена не един дух и не одна плоть? » рассуждала она и на этом основании считала себя таким же комендантом крепости, каким был ее муж: выслушивала доклады урядника, творила суд и расправу между белогорскими обитателями, да­вала Ивану Игнатьичу разные поручения, сажала под арест провинившихся офицеров и даже заседала на военном со­вете. Она совершенно не понимала, что существует разница между ее хозяйственными делами и делами ее мужа и, пользуясь его безпечностью и мягкостью, держала в своих руках и те, и другие. Режим, заведенный Василисой Егоровной, носил патриархально-буколический характер, исполненный неотразимого комизма. Гринев познакомился с этим режимом при первом же посещении дома Мироновых. Сцена, в которой Василиса Егоровна делает распоряжение об отводе квартиры молодому офицеру, одна из самых комичных сцен «Капи­танской дочки» .
«В эту минуту вошел урядник, молодой и статный казак.
- Максимыч! сказала ему капитанша», - отведи г. офицеру квартиру, да почище.
- Слушаю, Василиса Егоровна, отвечал урядник. Не поместить ли его благородие к Ивану Полежаеву?
- Врешь, Максимыч, сказала капитанша, - у Полежаева и так тесно; он же мне кум и помнит, что мы его начальники. Отведи г. офицера.. .как ваше имя и отечество, мой батюшка?
- Петр Андреич.
- Отведи Петра Андреича к Семену Кузову. Он, мошенник, лошадь свою пустил ко мне в огород. Ну что, Мак­симыч, все ли благополучно?
- Все слава Богу, тихо отвечал казак, - только капрал Прохоров подрался в бане с Устиньей Негулиной за шайку горячей воды.
- Иван Игнатьич! сказала капитанша кривому старику. Разбери Прохорова с Устиньей, кто прав, кто виноват. Да обоих и накажи» .
В этом последнем изречении сказывается нравственная философия Василисы Егоровны. Ей совершенно чужд формаль­ный взгляд на вещи. Она твердо убеждена, что в каждой ссоре - грех пополам, как выражались в старину, ибо ви­новат виноватый (зачем затевал ссору?) , виноват и пра­вый (почему не уступил и «не покрыл дела гладостью»? ) Ка­рая Семена Кузова военным постоем, Василиса Егоровна тут же с полною откровенностью и с совершенным сознанием своей правоты громогласно объявляет, почему она это делает. Нечего и говорить, что правление капитанши никого не тяготило; о ее строгости можно судить по тому, как она на­казывает Гринева и Швабрина за дуэль. Сначала она отби­рает у них шпаги и требует от Ивана Кузьмича, чтоб он немедленно посадил их на хлеб, на воду, но потом мало-по-малу успокаивается и заставляет молодых людей поце­ловаться. Добрая старушка была очень удивлена, когда узнала, что Гринев и Швабрин, несмотря на вынужденное, чисто внешнее примирение, продолжали таить друг против друга чувство мести. Это чувство было ей совершенно незнакомо.
Василиса Егоровна - тип старого закала; по своей неустра­шимости она была достойною женой Ивана Кузьмича. Срод­нившись с его взглядами и привычками, она усвоила себе и его сознание служебного долга и его презрение к опасности и смерти.
- Да, слышь ты, говорит про нее Иван Кузьмич, - баба-то не робкого десятка.
Далее