лесков тупейный художник

Ответ от Cedar of Lebanon[гуру]
О нравах крепостнической эпохи мы узнаём от той, которая прекрасно помнит то недоброе время, когда ей довелось вынести столько мучений, душевной и физической боли (у неё до сих пор болят застуженные во время побега ноги) , постоянных унижений от своего угнетателя. Она всё видела, всё пережила, сумела вынести и теперь рассказывает об этом.
Крепостники — в рассказе это два брата, графы Каменские — жестокие самодуры. Это отражается в их внешности: у хозяина Аркадия, графа Каменского-старшего, “некрасивое и ничтожное лицо”; “Деревенский же брат графа был ещё некрасивее городского и вдобавок в деревне совсем «заволохател» и «напустил в лицо такую грубость» , что даже сам это чувствовал… ” (7).
Любовь Онисимовна рассказывает о том, какие “мучительства” терпели от них крестьяне. Их за малейшую провинность секли на конюшне, могли отдать в солдаты, у провинившихся женщин “все дети поступали на страшное тиранство”, полюбившихся барину актрис “доставляли на барскую половину”, а непокорных отправляли “на мучительства”. “А мучительства у нас были такие, что лучше сто раз тому, кому смерть суждена. И дыба, и струна, и голову крячком скрячивали и заворачивали — всё это было. Казённое наказание после этого уже за ничто ставили. Под всем домом были подведены потайные погреба, где люди живые на цепях как медведи сидели. Бывало, если случится когда идти мимо, то порою слышно, как там цепи гремят и люди в оковах стонут. Верно, хотели, чтобы об них весть дошла или начальство услышало, но начальство и думать не смело вступаться. И долго тут томили людей, а иных на всю жизнь. Один сидел-сидел, да стих выдумал:
Приползут, — говорит, — змеи и высосут очи,
И зальют тебе ядом лицо скорпионы.
Стишок этот, бывало, сам себе в уме шепчешь и страшишься.
А другие даже с медведями были прикованы, так, что медведь только на полвершка его лапой задрать не может” (11).
Доставалось от барина не только крестьянам и дворовым людям. “Граф сам в Бога не верил, а духовных терпеть не мог, и один раз на Пасхе борисоглебских священников со крестом борзыми затравил” (4).
Образы помещиков-крепостников в рассказе Лескова действительно похожи на фольклорных злодеев. О них не сказано ни одного доброго слова. В этом выражается отношение к ним автора и рассказчицы.
Но ещё более страшным нам показалось поведение людей, одержимых слепой покорностью и страхом перед хозяевами жизни. Эти люди, “господские прислужники”, способны на предательство, как попик-иуда, и даже на какую-то бессмысленную жестокость к себе подобным, как тульский палач, наказывавший “постоялого дворника” за убийство. “Ему перед делом три стакана рому дали выпить… сто кнутов ударил всё только для одного мучения… а потом как сто первым щелканул, так всю позвонцовую кость и растрощил… Всё ещё покрикивал: «Давай ещё кого бить — всех орловских убью» ” (19).
Народ был доведён до отчаяния. Многие жизни были загублены, судьбы — искалечены. Мы узнаём также о несчастной судьбе пестрядинки Дросиды, доброй женщины, ухаживавшей за больной Любой на скотном дворе и научившей её топить своё горе в вине, потому что “оно горе горькое, а яд горевой ещё горче, а облить уголь этим ядом — на минуту гаснет”. С тех самых пор Любовь Онисимовна не засыпает без содержимого своего “плакончика”. Такой она и осталась в памяти автора-повествователя, поминающей своего Аркашу на “простой могилке с старым крестом”.
И заключительный аккорд рассказа — только одно предложение: “Более ужасных и раздирающих душу поминок я во всю мою жизнь не видывал”. В этой короткой фразе выразилась вся душевная боль автора за поруганное человеческое достоинство и загубленные жизни своих героев. А виной всему — несправедливые, уродливые общественные отношения — крепостное право и жестокость людей.
Источник: