бесстрастный

Ответ от Ѓженок[гуру]
Ценность бесстрастия для духовной жизни очень велика. Человек, который приобрел бесстрастие, тем самым приблизился к Богу и соединился с Ним. С другой стороны, само его общение с Богом является свидетельством его бесстрастия. Согласно учению отцов, бесстрастие есть «здравие душам» (Преп. Фалассий. Добр. Т. 3. С. 296). Если страсти являются болезнью души, то бесстрастие – это ее здоровое состояние. Бесстрастие есть «воскресение души прежде воскресения тела» (Леств. 29:4). Бесстрастен тот, «кто тело сделал нетленным, ум возвысил превыше всякой твари, все же чувства покорил уму, а душу свою представил лицу Господню» (Леств. 29:3). Бесстрастие есть вход в землю обетованную (Преп. Илия Екдик. Добр. Т. 3. С. 433). «Приблизившийся к пределам бесстрастия правые о Боге и естествах вещей творит умозрения и, от красоты тварей, соразмерно со своей чистотою, востекая к Творцу, приемлет светолития Духа» (Св. Никита Стифат. Добр. Т. 5. С. 107). Иными словами, бесстрастие имеет великую ценность и превозносится святыми отцами как освобождение ума. Если страсти порабощают и пленяют ум, то бесстрастие освобождает его, препровождая к ведению сущего и Бога. «Бесстрастие подвигает ум к познанию сущего» (Преп. Фалассий. Добр. Т. 3. С. 224). Следовательно, это «путь к ведению» (Св. Максим Исповедник. Добр. Т. 3. С. 222). Благодаря этому ведению человек приобретает великий дар рассуждения. Человек, пребывающий во благодати, может отличить хорошее от дурного, тварные энергии от нетварных, сатанинские от Божиих. «Бесстрастие рождает рассудительность» (Добр. Т. 3 С. 181).
«Нестяжательность духовная есть совершенное бесстрастие, при коем ум удаляется от всего здешнего» (Преп. Фалассий Добр. Т. 3. С. 302).
Однако необходимо определить, что такое бесстрастие. Еще в античности философы-стоики понимали под бесстрастием умерщвление страстной части души. Мы уже отметили, что страстная часть души состоит из раздражительной и вожделевательной сил. Согласно древнему толкованию, человек становится бесстрастным, умертвив эти силы. Однако отцы, говоря о бесстрастии, имеют в виду не умерщвление страстной части души, но ее преображение. Если душевные силы падшего человека находятся в противоестественном состоянии, то бесстрастие, то есть освобождение от страстей, возвращает душу к естественному состоянию.
Согласно учению святых отцов, «бесстрастие есть неподвижность души на худое» , чего, конечно, невозможно достичь без милости Божией (Добр. Т. 3. С. 292). По словам преподобного Максима, «бесстрастие есть мирное состояние души, в котором она неудобоподвижна на зло» (там же, с. 167). Таким образом, бесстрастие есть способность пребывать бесстрастным при помышлениях о вещах (Св. Максим Исповедник Добр. Т. 3. С. 202). Это значит, что душа свободна от помыслов, вызываемых чувствами, и от самих вещей. Как в древности «огонь обнимал купину, но не опалял» , так и бесстрастный человек: хотя бы он носил «тело очень тяжелое и горячее» , «жар тела не беспокоит и не сквернит в нем ни плоти, ни ума» , поскольку в таком случае «глас Господень пресекает пламень (Пс. 28:7) естества» (Преп. Иоанн Карпафский. Добр. Т. 3. С. 77). Таким образом, ум бесстрастного человека полностью свободен: его не беспокоит ничто земное, даже и жар тела. Конечно, эта свобода ума от всех движений плоти и помышлений о вещах непостижима для людей, испытывающих не состояние бесстрастия, а действие страстей. Однако для людей Божиих то, что мир называет естественным, является противоестественным, а так называемое вышеестественное переживается ими как естественное.
По словам преподобного Иоанна Синайского, «как свет, огонь и пламень соединяются в одном действии» , так должно рассуждать и о любви, бесстрастии и сыноположении. «Любовь, бесстрастие и сыноположение различаются между собою одними только названиями» (Леств. 30:9). Бесстрастие, теснейшим образом связанное с любовью и сыноположением, есть жизнь и общение с Богом.