Автор Владимир Поболь задал вопрос в разделе Литература
Мешок и мешочники... Что есть в тему литературного? и получил лучший ответ
Ответ от Fanny Fler[гуру]
\"Страх — не взлёт для стихов. Не источник высокой печали. Я мешок потрохов! - Так себя я теперь ощущаю. В царстве лжи и греха Я б восстал, я сказал бы: «Поспорим! » Но мои потроха Протестуют… А я им — покорен. Тяжко день ото дня Я влачусь. Задыхаясь. Тоскуя. Вдруг пропорют меня - Ведь собрать потрохов не смогу я. И умру на все дни. Навсегда. До скончания света. Словно я — лишь они, И во мне ничего больше нету. Если страх — нет греха, Есть одни только голод и плаха. Божий мир потроха Заслоняют — при помощи страха. Ни поэм, ни стихов. Что ни скажешь — всё кажется: всуе. Я мешок потрохов. Я привык. Я лишь только тоскую. \" Н. Коржавин. **** \" - Ты скажи, барашек наш, Сколько шерсти ты нам дашь? - Не стриги меня пока. Дам я шерсти три мешка: Один мешок - Хозяину, Другой мешок - Хозяйке, А третий - детям маленьким На теплые фуфайки. \" С. Маршак, \"Из английской детской поэзии\". *** \"(...) Один калека, у которого Пухов английским табаком угощался, ехал из Аргентины в Иваново-Вознесенск, везя пять пудов твердой чистосортной пшеницы. Из дома он выехал полтора года назад здоровым человеком. Думал сменять ножики на муку и через две недели дома быть. А оказывается, вышло и обернулось так, что ближе Аргентины он хлеба не нашел, – может, жадность его взяла, думал, что в Аргентине ножиков нет. В Месопотамии его искалечило крушением в тоннеле – ногу отмяло. Ногу ему отрезали в багдадской больнице, и он вез ее тоже с собой, обернув в тряпки и закопав в пшеницу, чтобы она не воняла. – Ну, как, не пахнет? – спрашивал этот мешочник из Аргентины у Пухова, почувствовав в нем хорошего человека. – Маленько! – говорил Пухов. – Да тут не дознаешься: от таких харчей каждое тело дымит. (...)\" А. Платонов \"Сокровенный человек\".
Плюшкин и Коробочка - чёртовы мешочники
И. Бабель. Соль (новелла из "Конармии")
И вот сидят и курят
бывалые матросы,
Скитальцы горожане,
мешочники, шпана,
А синий синий ветер
ложится на откосы,
Миром овладела
синяя весна.
В Луговской
"– За почем костюм отдаете, инвалиды? – перебила всех веселая Валя. – И впрямь Сереге подарочек!
Алексей молчал, мялся, не знал, как и сказать, но Анатолий в тон Вале крикнул:
– Да для мужа живого ведь ничего не жалко, а? Клади два мешка.
В избе разом стихло.
– Чего два мешка? – испуганно спросила Валя.
– Как чего? – ответил игриво Анатолий. – Муки.
Пряхин разглядывал крестьянок и обливался потом. Анатолий был слепой, это женщины понимали и смотрели на одного Алексея, только на него. Смотрели презрительно, осуждающе, удивленно.
– Пошли отсюдова, бабы, – сказал чей-то глухой голос.
– Спекулянты вы, а не инвалиды, – добавил другой.
Женщины враз заговорили, двинулись к двери, уже кто-то вышел, по ногам шибанули морозные клубы воздуха, и тут Анатолий крикнул:
– Стой!
Крикнул, как там, на войне, командовал, наверное, своими солдатами.
– Спекулянты? – спросил он, поднимаясь. – Какие же мы спекулянты, бабы? Разве похожи мы на спекулянтов? – Голос его сел, сломался. – Неужели вы думаете, что пришли бы мы, мужики, к вам свои штаны на муку менять, коли б нужда к стенке не приперла, а? И нужно нам за эту довоенную кожу, черт бы ее побрал, не меньше мешка муки, чтобы малые дети с голоду не передохли. – Анатолий успокоился, сел снова на лавку. – И вы нас не стыдите, самим стыдно. Деваться некуда. " (А. Лиханов "Голгофа")