краткое содержание рассказа фотография на которой меня нет

Ответ от Ђимур Фазлиахметов[активный]
Из города на подводе приехал фотограф!
Фотограф прибыл за полдень, и по этому случаю занятия в школе были прерваны.
Учитель и учительница - муж с женою - стали думать, где поместить фотографа на ночевку.
Решили поместить его в заезжий дом, но вмешалась тетка Авдотья.
Фотограф был пристроен на ночь у десятника сплавконторы. Жил в нашем селе грамотный, деловой, всеми уважаемый человек Илья Иванович Чехов. Происходил он из ссыльных.
Всем хотелось угодить фотографу, чтобы оценил он заботу о нем и снимал бы ребят как полагается, хорошо снимал.
Весь длинный зимний вечер школьники гужом ходили по селу, гадали, кто где сядет, кто во что оденется и какие будут распорядки. Решение вопроса о распорядках выходило не в нашу с Санькой пользу. Прилежные ученики сядут впереди, средние - в середине, плохие - назад - так было порешено. Ни в ту зиму, ни во все последующие мы с Санькой не удивляли мир прилежанием и поведением, нам и на середину рассчитывать было трудно. Быть нам сзади, где и не разберешь, кто заснят? Ты или не ты? Мы полезли в драку, чтоб боем доказать, что мы - люди пропащие... Но ребята прогнали нас из своей компании, даже драться с нами не связались. Тогда пошли мы с Санькой на увал и стали кататься с такого обрыва, с какого ни один разумный человек никогда не катался. Ухарски гикая, ругаясь, мчались мы не просто так, в погибель мчались, поразбивали о каменья головки санок, коленки посносили, вывалялись, начерпали полные катанки снегу.
Ночью наступила расплата за отчаянный разгул - у меня заболели ноги.
бабушка и, нашарив меня в темноте, перво-наперво дала затрещину. Потом долго натирала мои ноги нашатырным спиртом. Спирт она втирала основательно, досуха.
Не уснул я в ту ночь. Ни молитва бабушкина, ни нашатырный спирт, ни привычная шаль, особенно ласковая и целебная оттого, что мамина, не принесли облегчения. Я бился и кричал на весь дом.
Утром бабушка унесла меня в баню - сам я идти уже не мог. Долго растирала бабушка мои ноги запаренным березовым веником, грела их над паром от каленых камней, парила сквозь тряпку всего меня, макая веник в хлебный квас, и в заключение опять же натерла нашатырным спиртом.
В школу я не ходил больше недели. Бабушка меня лечила и баловала, давала варенья, брусницы, настряпала отварных сушек, которые я очень любил.
Потом учитель пришёл навестить. Принёс показать фотографию.
Далее идёт речь об учителях и школе.

Ответ от Евгений Терентьев[мастер]
Сюжет рассказывает о том, что однажды в деревню из города специально приехал фотограф, чтобы сфотографировать учеников школы. Дети сразу стали думать, как и где им встать. Они решили, что прилежные хорошисты должны сидеть на переднем фоне, те, кто учится удовлетворительно - в середине, а плохих надо поставить сзади. Витька и его закадычный друг Санька, по идее, должны были стоять сзади, так как не отличались прилежной учебой и тем более поведением. Чтобы доказать всем, что они совсем ненормальные люди, мальчишки в снег пошли кататься с такого обрыва, с какого ни один нормальный человек никогда бы не стал. В итоге, извалявшись в снегу, они разбрелись по домам. Расплата за такую горячность не заставила себя ждать, и вечером у Витьки разболелись ноги. Бабушка самостоятельно поставила ему диагноз «рематизни». Мальчик не мог встать на ноги, выл и стонал от боли. Катерина Петровна очень сильно сердилась на внука и причитала: «Говорила тебе, не студися!» Однако она тут же отправилась за лекарствами. Хоть и ворчит бабушка на внука, и передразнивает его, но относится к нему с огромной нежностью и сильной привязанностью. Дав ему затрещину, она принимается долго натирать внуку ноги нашатырным спиртом. Катерина Петровна глубоко сострадает ему, так как он сирота: его мама по роковой случайности утонула в речке, а у отца уже образовалась другая семья в городе. Дружба Так начиналось краткое содержание. «Фотография на которой меня нет» как литературное произведение рассказывает о том, что из-за своей болезни мальчик Витя все-таки пропускает одно из важнейших событий – фотографирование с классом. Он очень сожалеет об этом, бабушка тем временем утешает внука и говорит, что как только он выздоровеет, то они сами поедут в город к «самолучшему» фотографу Волкову, и он сделает любые снимки, хоть на портрет, хоть на «пачпорт», хоть на «ероплане», хоть на коне, хоть на чем. И вот тут к самому важному моменту подходит сюжет. Краткое содержание («Фотография на которой меня нет») описывает, что друг Витьки Санька на утро приходит за другом и видит, что тот не может стоять на ногах, и тогда он моментально решает тоже не идти фотографироваться. Санька поступает как истинный друг, который не хочет расстраивать Витьку еще больше и поэтому тоже пропускает это событие. Даже несмотря на то что Санька готовился и надел новую телогрейку, он начинает успокаивать Витьку, что не в последний раз приезжает к ним фотограф, и в следующий раз они попадут в кадр. «Фотография, на которой меня нет»: отзыв и анализ Хоть и рассматривается здесь дружба деревенских мальчишек на совсем детском уровне, но этот эпизод скажется на развитии личности героя. В дальнейшем он будет очень важным: не только бабушкино воспитание и забота повлияли на его отношение к окружающему миру, но и добропорядочные отношения с друзьями. Произведение «Фотография, на которой меня нет» раскрывает образ истинных русских бабушек, как они жили в своих деревнях, вели свое хозяйство, украшали и утепляли свои окна мхом, потому что он "сырость засасывает", ставили уголек, чтобы не обмерзало стекло, и рябину вешали от угара. По окну судили, какая хозяйка живет в доме. Учитель В школу Витя не ходил больше недели. Однажды к ним пришел учитель и принес фотографию. Катерина Петровна с огромным радушием и гостеприимством встретила его, мило беседовала, угостила чаем и поставила на стол угощения, какие только могут быть в деревне: «брусницу», «лампасейки» (леденцы в жестяной баночке), городские пряники и сушки. Учитель у них в деревне был самым уважаемым человеком, ведь он учил детей грамоте, а также помогал местным жителям писать нужные письма и документы. За такую доброжелательность люди помогали ему дровами, молоком, за дитем присмотреть, а бабушка Екатерина Петровна его малышу заговорила пупок. Заключение Вот на этом

Ответ от Настюшка Высоцкая[эксперт]
Сюжет рассказывает о том, что однажды в деревню из города специально приехал фотограф, чтобы сфотографировать учеников школы. Дети сразу стали думать, как и где им встать. Они решили, что прилежные хорошисты должны сидеть на переднем фоне, те, кто учится удовлетворительно - в середине, а плохих надо поставить сзади.
Витька и его закадычный друг Санька, по идее, должны были стоять сзади, так как не отличались прилежной учебой и тем более поведением. Чтобы доказать всем, что они совсем ненормальные люди, мальчишки в снег пошли кататься с такого обрыва, с какого ни один нормальный человек никогда бы не стал. В итоге, извалявшись в снегу, они разбрелись по домам. Расплата за такую горячность не заставила себя ждать, и вечером у Витьки разболелись ноги. Бабушка самостоятельно поставила ему диагноз «рематизни». Мальчик не мог встать на ноги, выл и стонал от боли. Катерина Петровна очень сильно сердилась на внука и причитала: «Говорила тебе, не студися!» Однако она тут же отправилась за лекарствами. Хоть и ворчит бабушка на внука, и передразнивает его, но относится к нему с огромной нежностью и сильной привязанностью. Дав ему затрещину, она принимается долго натирать внуку ноги нашатырным спиртом. Катерина Петровна глубоко сострадает ему, так как он сирота: его мама по роковой случайности утонула в речке, а у отца уже образовалась другая семья в городе.

Ответ от Лев Воднев[новичек]
vlfff

Ответ от Максим лапшин[новичек]
спасибо

Ответ от Анна фомина[новичек]
Сюжет рассказывает о том, что однажды в деревню из города специально приехал фотограф, чтобы сфотографировать учеников школы. Дети сразу стали думать, как и где им встать. Они решили, что прилежные хорошисты должны сидеть на переднем фоне, те, кто учится удовлетворительно - в середине, а плохих надо поставить сзади. Витька и его закадычный друг Санька, по идее, должны были стоять сзади, так как не отличались прилежной учебой и тем более поведением. Чтобы доказать всем, что они совсем ненормальные люди, мальчишки в снег пошли кататься с такого обрыва, с какого ни один нормальный человек никогда бы не стал. В итоге, извалявшись в снегу, они разбрелись по домам. Расплата за такую горячность не заставила себя ждать, и вечером у Витьки разболелись ноги. Бабушка самостоятельно поставила ему диагноз «рематизни». Мальчик не мог встать на ноги, выл и стонал от боли. Катерина Петровна очень сильно сердилась на внука и причитала: «Говорила тебе, не студися!» Однако она тут же отправилась за лекарствами. Хоть и ворчит бабушка на внука, и передразнивает его, но относится к нему с огромной нежностью и сильной привязанностью. Дав ему затрещину, она принимается долго натирать внуку ноги нашатырным спиртом. Катерина Петровна глубоко сострадает ему, так как он сирота: его мама по роковой случайности утонула в речке, а у отца уже образовалась другая семья в городе. Дружба Так начиналось краткое содержание. «Фотография на которой меня нет» как литературное произведение рассказывает о том, что из-за своей болезни мальчик Витя все-таки пропускает одно из важнейших событий – фотографирование с классом. Он очень сожалеет об этом, бабушка тем временем утешает внука и говорит, что как только он выздоровеет, то они сами поедут в город к «самолучшему» фотографу Волкову, и он сделает любые снимки, хоть на портрет, хоть на «пачпорт», хоть на «ероплане», хоть на коне, хоть на чем. И вот тут к самому важному моменту подходит сюжет. Краткое содержание («Фотография на которой меня нет») описывает, что друг Витьки Санька на утро приходит за другом и видит, что тот не может стоять на ногах, и тогда он моментально решает тоже не идти фотографироваться. Санька поступает как истинный друг, который не хочет расстраивать Витьку еще больше и поэтому тоже пропускает это событие. Даже несмотря на то что Санька готовился и надел новую телогрейку, он начинает успокаивать Витьку, что не в последний раз приезжает к ним фотограф, и в следующий раз они попадут в кадр. «Фотография, на которой меня нет»: отзыв и анализ Хоть и рассматривается здесь дружба деревенских мальчишек на совсем детском уровне, но этот эпизод скажется на развитии личности героя. В дальнейшем он будет очень важным: не только бабушкино воспитание и забота повлияли на его отношение к окружающему миру, но и добропорядочные отношения с друзьями. Произведение «Фотография, на которой меня нет» раскрывает образ истинных русских бабушек, как они жили в своих деревнях, вели свое хозяйство, украшали и утепляли свои окна мхом, потому что он "сырость засасывает", ставили уголек, чтобы не обмерзало стекло, и рябину вешали от угара. По окну судили, какая хозяйка живет в доме. Учитель В школу Витя не ходил больше недели. Однажды к ним пришел учитель и принес фотографию. Катерина Петровна с огромным радушием и гостеприимством встретила его, мило беседовала, угостила чаем и поставила на стол угощения, какие только могут быть в деревне: «брусницу», «лампасейки» (леденцы в жестяной баночке), городские пряники и сушки. Учитель у них в деревне был самым уважаемым человеком, ведь он учил детей грамоте, а также помогал местным жителям писать нужные письма и документы. За такую доброжелательность люди помогали ему дровами, молоком, за дитем присмотреть, а бабушка Екатерина Петровна его малышу заговорила пупок. Заключение Вот на этом

Ответ от Дзерасса Адаева[новичек]
Глухой зимой нашу школу взбудоражило невероятное событие: к нам едет фотограф из города. Фотографировать он будет «не деревенский люд, а нас, учащихся овсянской школы». Возник вопрос — где селить такого важного человека? Молодые учителя нашей школы занимали половину ветхого домишки, и у них был вечно орущий малыш. «Такую персону, как фотограф, неподходяще было учителям оставить у себя». Наконец фотографа пристроили у десятника сплавной конторы, самого культурного и уважаемого человека в селе.
Весь оставшийся день школьники решали, «кто где сядет, кто во что оденется и какие будут распорядки». По всему выходило, что меня и левонтьевского Саньку посадят в самый последний, задний ряд, поскольку мы «не удивляли мир прилежанием и поведением». Даже подраться не получилось — ребята просто прогнали нас. Тогда мы начали кататься с самого высокого обрыва, и я начерпал полные катанки снега.
Ночью у меня начали отчаянно ныть ноги. Я застудился, и начался приступ болезни, которую бабушка Катерина называла «рематизня» и утверждала, что я унаследовал её от покойной мамы. Бабушка лечила меня всю ночь, и уснул я только под утро. Утром за мной пришёл Санька, но пойти фотографироваться я не смог, «подломились худые ноги, будто не мои они были». Тогда Санька заявил, что тоже не пойдёт, а сфотографироваться успеет и потом — жизнь-то долгая. Бабушка нас поддержала, пообещав свезти меня к самому лучшему фотографу в городе. Только меня это не устраивало, ведь на фото не будет нашей школы.
В школу я не ходил больше недели. Через несколько дней к нам зашёл учитель и принёс готовую фотографию. Бабушка, как и остальные жители нашего села, относилась к учителям очень уважительно. Они ко всем были одинаково вежливы, даже к ссыльным, и всегда готовы были помочь. Даже Левонтия, «лиходея из лиходеев», наш учитель смог утихомирить. Помогали им деревенские, как могли: кто за дитём посмотрит, кто горшок молока в избе оставит, кто воз дров привезёт. На деревенских свадьбах учителя были самыми почётными гостями.
Работать они начинали в «доме с угарными печами». В школе не было даже парт, не говоря уже о книжках с тетрадками. Дом, в котором разместилась школа, срубил ещё мой прадед. Я там родился и смутно помню и прадеда, и домашнюю обстановку. Вскоре после моего рождения родители отселились в зимовье с протекающей крышей, а ещё через некоторое время прадеда раскулачили.
Раскулаченных тогда выгоняли прямо на улицу, но родня не давала им погибнуть. «Незаметно» бездомные семьи распределялись по чужим домам. Нижний конец нашего села был полон пустых домов, оставшихся от раскулаченных и высланных семей. Их-то и занимали люди, выброшенные из родных жилищ накануне зимы. В этих временных пристанищах семьи не обживались — сидели на узлах и ждали повторного выселения. Остальные кулацкие дома занимали «новожители» — сельские тунеядцы. За какой-нибудь год они доводили справный дом до состояния хибары и переселялись в новый.
Из своих домов люди выселялись безропотно. Только один раз за моего прадеда заступился глухонемой Кирила. «Знавший только угрюмую рабскую покорность, к сопротивлению не готовый, уполномоченный не успел даже и о кобуре вспомнить. Кирила всмятку разнёс его голову» ржавым колуном. Кирилу выдали властям, а прадеда с семьёй выслали в Игарку, где он и умер в первую же зиму.
В моей родной избе сперва было правление колхоза, потом жили «новожители». То, что от них осталось, отдали под школу. Учителя организовали сбор вторсырья, и на вырученные деньги купили учебники, тетради, краски и карандаши, а сельские мужики бесплатно смастерили нам парты и лавки. Весной, когда тетради кончались, учителя вели нас в лес и рассказывали «про деревья, про цветки, про травы, про речки и про небо».
Уже много лет прошло, а я всё ещё помню лица моих учителей. Фамилию их я забыл,

Ответ от WonderBlacker[новичек]
(. Y. )

Ответ от Yollo[новичек]
Глухой зимой нашу школу взбудоражило невероятное событие: к нам едет фотограф из города. Фотографировать он будет «не деревенский люд, а нас, учащихся овсянской школы». Возник вопрос — где селить такого важного человека? Молодые учителя нашей школы занимали половину ветхого домишки, и у них был вечно орущий малыш. «Такую персону, как фотограф, неподходяще было учителям оставить у себя». Наконец фотографа пристроили у десятника сплавной конторы, самого культурного и уважаемого человека в селе.
Весь оставшийся день школьники решали, «кто где сядет, кто во что оденется и какие будут распорядки». По всему выходило, что меня и левонтьевского Саньку посадят в самый последний, задний ряд, поскольку мы «не удивляли мир прилежанием и поведением». Даже подраться не получилось — ребята просто прогнали нас. Тогда мы начали кататься с самого высокого обрыва, и я начерпал полные катанки снега.
Реклама
Ночью у меня начали отчаянно ныть ноги. Я застудился, и начался приступ болезни, которую бабушка Катерина называла «рематизня» и утверждала, что я унаследовал её от покойной мамы. Бабушка лечила меня всю ночь, и уснул я только под утро. Утром за мной пришёл Санька, но пойти фотографироваться я не смог, «подломились худые ноги, будто не мои они были». Тогда Санька заявил, что тоже не пойдёт, а сфотографироваться успеет и потом — жизнь-то долгая. Бабушка нас поддержала, пообещав свезти меня к самому лучшему фотографу в городе. Только меня это не устраивало, ведь на фото не будет нашей школы.
В школу я не ходил больше недели. Через несколько дней к нам зашёл учитель и принёс готовую фотографию. Бабушка, как и остальные жители нашего села, относилась к учителям очень уважительно. Они ко всем были одинаково вежливы, даже к ссыльным, и всегда готовы были помочь. Даже Левонтия, «лиходея из лиходеев», наш учитель смог утихомирить. Помогали им деревенские, как могли: кто за дитём посмотрит, кто горшок молока в избе оставит, кто воз дров привезёт. На деревенских свадьбах учителя были самыми почётными гостями.
Работать они начинали в «доме с угарными печами». В школе не было даже парт, не говоря уже о книжках с тетрадками. Дом, в котором разместилась школа, срубил ещё мой прадед. Я там родился и смутно помню и прадеда, и домашнюю обстановку. Вскоре после моего рождения родители отселились в зимовье с протекающей крышей, а ещё через некоторое время прадеда раскулачили.
Раскулаченных тогда выгоняли прямо на улицу, но родня не давала им погибнуть. «Незаметно» бездомные семьи распределялись по чужим домам. Нижний конец нашего села был полон пустых домов, оставшихся от раскулаченных и высланных семей. Их-то и занимали люди, выброшенные из родных жилищ накануне зимы. В этих временных пристанищах семьи не обживались — сидели на узлах и ждали повторного выселения. Остальные кулацкие дома занимали «новожители» — сельские тунеядцы. За какой-нибудь год они доводили справный дом до состояния хибары и переселялись в новый.
Из своих домов люди выселялись безропотно. Только один раз за моего прадеда заступился глухонемой Кирила. «Знавший только угрюмую рабскую покорность, к сопротивлению не готовый, уполномоченный не успел даже и о кобуре вспомнить. Кирила всмятку разнёс его голову» ржавым колуном. Кирилу выдали властям, а прадеда с семьёй выслали в Игарку, где он и умер в первую же зиму.
В моей родной избе сперва было правление колхоза, потом жили «новожители». То, что от них осталось, отдали под школу. Учителя организовали сбор вторсырья, и на вырученные деньги купили учебники, тетради, краски и карандаши, а сельские мужики бесплатно смастерили нам парты и лавки. Весной, когда тетради кончались, учителя вели нас в лес и рассказывали «про деревья, про цветки, про травы, про речки и про небо».
Уже много лет прошло, а я всё ещё помню лица моих учителей. Фамилию и

Ответ от Vladimir Kazaryan[новичек]
Хах
Сразу видно скопировал
Там написано РЕКЛАМА))

Ответ от 22 ответа[гуру]