идеи какого политического движения разделял чехов

Ответ от А Н[гуру]
Своеобразие композиции «Вишневого сада» , заключающееся в глубочайшей естественности развития действия, осложненного параллельными, побочными линиями, отступлениями, бытовыми мелочами, внесюжетными мотивами, ярко проявляется в характере ее диалога.
Диалог этой пьесы, весьма разнообразный по своему содержанию (реально-бытовой, комический, лирический, драматический) , но всегда многозначительный, глубоко психологический, развивается весьма свободно, непроизвольно, прихотливо меняя свою тематику, уходя в сторону от основного сюжетного конфликта.
Приход поезда, на котором прибывает Раневская и ее сопровождающие, характер Раневской, чувствительность Дуняши, несчастья Епиходова, первые впечатления возвратившихся из Парижа, жизнь Раневской в Париже, приближающиеся торги на имение, мечты Вари — вот далеко не полный перечень тем самых начальных сцен первого акта.
Стремясь передать всю непосредственность изображаемого реального быта, жизненную обычность бесед, Чехов часто прерывает диалоги, перебивает их внесюжетными мотивами, включая и самое незначительное, пустяшное. Так, например, беседа Вари и Ани, ведущаяся ими в начале первого акта, прерывается Лопахиным, а затем диалогом Яши и Дуняши. В середине второго акта рассуждения господ о судьбах имения переходят в разговор о жизни вообще, а затем сменяются темами женитьбы Лопахина, службы Гаева и воспоминаний Фирса. В третьем акте серьезная беседа Раневской и ее дочери нарушается шутками Шарлотты, а следующий за ними диалог о её дальнейшей судьбе перебивается приходом Пищика.
Отражая особенности живых бесед, Чехов много чаще, чем предшествующие драматурги, превращает диалоги в такие многоголосые разговоры, где каждый участник ведёт свою партию не обращая внимания на других.
Вот для примера отрывок разговора действующих лиц из первого акта «Вишневого сада» .
Л юб ов ь А н д р е е в н а. Детская, милая моя,. прекрасная комната. Я тут спала, когда была маленькой... (Плачет. ) И теперь я, как маленькая,.. (Целует брата, Варю, потом опять брата). А Варя попрежнему все такая же, на монашку похожа. И Дуняшу я узнала... (Целует Дуняшу. )
Г а е в. Поезд опоздал на два часа. Каково? Каковы-порядки?
Ш а р л о т т а (Пищику). Моя собака и орехи кушает.
П и щ и к (удивленно). Вы подумайте!
Как видим, каждый из собеседников произносит свою реплику, вне связи с репликами других, и весь этот разговор носит статический характер.
В том же акте имеется такой разговор:
Л ю б о в ь А н д р е е в н а. Кофе выпит, можно на покой.
Ф и р с (чистит щёткой Гаева, наставительно). Опять не те брючки надели. И что мне с вами делать!
В а р я (тихо). Аня спит?
Подобные беседы действующих лиц, не связанные с основным сюжетным конфликтом, где каждый говорит, не слушая другого, то что ему вздумается, составляют одну из примет чеховского диалога.