Автор Ђатьяна Живова задал вопрос в разделе Литература
Пушкин. "Повести Белкина": "гробовщик" и получил лучший ответ
Ответ от ГАЛИНА[гуру]
Автор повести «Гробовщик» предлагает в обыкновенном человеке увидеть нечто большее, значительное (при этом не делая героя лучше, не приукрашивая характера). Соединяя вселенский масштаб смерти в эпиграфе и бытовую, комическую историю с “мертвецами” в самой повести, Пушкин устанавливает систему отношений: жизнь–смерть, бытие–быт. Пушкин снова ставит перед читателями вопросы. В чём же смысл жизни? Как достичь счастья, в чём оно заключается? Можно ли назвать героя “заурядным” человеком? О чём мечтает “простой” человек? Таким образом, писатель, открывая читателям белкинский мир, словно распахивает двери, но не в лавочку похоронных дел мастера, а в русскую жизнь, в круг “вечных” вопросов и проблем.
Воснове характера человека вовсе не стяжательство, не циничное отношение к миру и людям. Скрытой доминантой повести оказывается острая потребность в радости. Она несёт в себе обозначение обязательности пробуждения человека к жизни, желания наслаждаться, быть полноценным участником бытия.
Почему это показано Пушкиным на истории жизни какого-то гробовщика? Пушкин подчёркивает, что стремление к радости жизни присуще любому человеку, что каждый в этом мире самодостаточен и достоин уважения. “Маленький” по социальному статусу человек вовсе не является таковым в плане духовном: и Адриян Прохоров, и Самсон Вырин из «Станционного смотрителя» , и другие герои Пушкина заявляют своё право на обыкновенное благополучие и достоинство, понимаемое и в прямом, более узком значении — ощущать себя человеком рядом с сильными мира сего, и в более широком — быть человеком в своих собственных глазах.
Последние пожитки гробовщика Адрияна Прохорова были взвалены на похоронные дроги, и тощая пара в четвертый раз потащилась с Басманной на Никитскую, куда гробовщик переселялся всем своим домом. Заперев лавку, прибил он к воротам объявление о том, что дом продается и отдается внаймы, и пешком отправился на новоселье. Приближаясь к желтому домику, так давно соблазнявшему его воображение и наконец купленному им за порядочную сумму, старый гробовщик чувствовал с удивлением, что сердце его не радовалось. Переступив за незнакомый порог и нашед в новом своем жилище суматоху, он вздохнул о ветхой лачужке, где в течение осьмнадцати лет все было заведено самым строгим порядком; стал бранить обеих своих дочерей и работницу за их медленность и сам принялся им помогать. Вскоре порядок установился; кивот с образами, шкап с посудою, стол, диван и кровать заняли им определенные углы в задней комнате; в кухне и гостиной поместились изделия хозяина: гробы всех цветов и всякого размера, также шкапы с траурными шляпами, мантиями и факелами. Над воротами возвысилась вывеска, изображающая дородного Амура с опрокинутым факелом в руке, с подписью: «Здесь продаются и обиваются гробы простые и крашеные, также отдаются напрокат и починяются старые». Девушки ушли в свою светлицу. Адриян обошел свое жилище, сел у окошка и приказал готовить самовар.
Просвещенный читатель ведает, что Шекспир и Вальтер Скотт оба представили своих гробокопателей людьми веселыми и шутливыми, дабы сей противоположностию сильнее поразить наше воображение. Из уважения к истине мы не можем следовать их примеру и принуждены признаться, что нрав нашего гробовщика совершенно соответствовал мрачному его ремеслу. Адриян Прохоров обыкновенно был угрюм и задумчив. Он разрешал молчание разве только для того, чтобы журить своих дочерей, когда заставал их без дела глазеющих в окно на прохожих, или чтоб запрашивать за свои произведения преувеличенную цену у тех, которые имели несчастие (а иногда и удовольствие) в них нуждаться. Итак, Адриян, сидя под окном и выпивая седьмую чашку чаю, по своему обыкновению был погружен в печальные размышления. Он думал о проливном дожде, который, за неделю тому назад, встретил у самой заставы похороны отставного бригадира. Многие мантии от того сузились, многие шляпы покоробились. Он предвидел неминуемые расходы, ибо давний запас гробовых нарядов приходил у него в жалкое состояние. Он надеялся выместить убыток на старой купчихе Трюхиной, которая уже около года находилась при смерти. Но Трюхина умирала на Разгуляе, и Прохоров боялся, чтоб ее наследники, несмотря на свое обещание, не поленились послать за ним в такую даль и не сторговались бы с ближайшим подрядчиком.
Сии размышления были прерваны нечаянно тремя франмасонскими ударами в дверь. «Кто там?» - спросил гробовщик. Дверь отворилась, и человек, в котором с первого взгляду можно было узнать немца-ремесленника, вошел в комнату и с веселым видом приближился к гробовщику. «Извините, любезный сосед, - сказал он тем русским наречием, которое мы без смеха доныне слышать не можем, - извините, что я вам помешал... я желал поскорее с вами познакомиться. Я сапожник, имя мое Готлиб Шульц, и живу от вас через улицу, в этом домике, что против ваших окошек. Завтра праздную мою серебряную свадьбу, и я прошу вас и ваших дочек отобедать у меня по-приятельски». Приглашение было благосклонно принято. Гробовщик просил сапожника садиться и выкушать чашку чаю, и благодаря открытому нраву Готлиба Шульца вскоре они разговорились дружелюбно. «Каково торгует ваша милость?» - спросил Адриян. «Э-хе-хе, - отвечал Шульц, - и так и сяк. Пожаловаться не могу. Хоть, конечно, мой товар не то, что ваш: живой без сапог обойдется, а мертвый без гроба не живет». - «Сущая правда, - заметил Адриян; - однако ж, если живому не на что купить сапог,