генис и вайль

Ответ от PTITSA PHENIX[гуру]
Я за "Гений места" Петра Вайля, возможно потому, что страсть к путешествиям сидит у меня где-то в подсознаниии и так и норовит вырваться наружу, а также по причине любви к книгам, разным и непохожим.
"Любопытно отнестись к своим путешествиям как к некоему единому
процессу. В ходе его неизбежны сравнения - главный инструмент анализа. Идея
любой главы этой книги и состоит в двойном со- или противопоставлении:
каждый город, воспринятый через творческую личность, параллелен другой паре
"гений-место". Руан не просто становится понятнее благодаря Флоберу, а
Флобер - благодаря Руану, но и соседняя пара - Париж-Дюма - дает
дополнительный ракурс.
Понятно, что "гений" имеет к "месту" непосредственное биографическое
отношение. " [Пётр Вайль. "Гений места"]
А если насчёт их совместного творчества, то "Родная Речь. Уроки Изящной Словесности". Потому что это книга "бунта против вложенного еще в детстве отношения к классике".
После просмотра содержания, невольно рождаются ассоциации с этаким коктейлем "Краткого содержания школьной программы по литературе" и сборника критических статей: )
Но потом всем становится на свои места. И многим в самом деле захочется прочесть всё это снова или в первый раз: )
"...Дело даже не в школьной трактовке. Пушкин вообще, и "Евгений Онегин" в
частности, шире хрестоматии и учебника -- это часть жизни, о которой каждый
имеет не конкретное, но свое представление. (Так каждый разбирается в
медицине, футболе или воспитании детей. ) И даже тот, кто "Онегина" не читал,
воспримет пересказ содержания романа как оскорбление.
Вся классическая литература поступает к читателю в готовой упаковке. Но
онегинский "хрестоматийный глянец" -- особого рода. Будто попечением
какого-то благотворительного пушкинского общества выпущены разные
хрестоматии по числу читателей, с учетом индивидуальности каждого, и для
каждого -- свой глянец. Все мы живем со своим личным "Евгением Онегиным" --
вполне интимно. У нас с ним свои счеты -- как с женой. Это происходит
оттого, что читатель общается не с романом, а с неким метатекстом -- чем-то
большим и вязким, что пролегает между романом в стихах, написанным
Александром Сергеевичем Пушкиным, и читательскими усилиями. На этой
дистанции "Онегин" успевает измениться и подладиться к восприятию. Все
известно про этот роман, и на самом деле читать его совершенно не
обязательно: и без того он с нами в виде бесчисленных словесных, образных,
идейных цитат. Русский человек с малолетства знает, что чем меньше женщину
мы любим, тем легче нравимся мы ей. У нас у всех дядя честных правил, даже
если дяди нет.
Однако при всей сугубой индивидуальности подхода к феномену "Онегина",
существует все же единый схематичный его образ. Опять-таки -- как с женой.
Нет и не может быть определенных рекомендаций, но приблизительно известен
образ идеальной жены: хранит верность, вкусно готовит, не ругается. Так же
имеется обобщенный образ великого романа.
"Евгений Онегин" -- это красивые люди, красивые чувства, красивая
жизнь. "
Пётр Вайль, Александр Генис "Родная Речь. Уроки Изящной Словесности".